Ведьма для инквизитора [= Стокгольмский синдром] - Татьяна Гармаш-Роффе

Майя не ответила.

– Молчание – знак согласия, – заметил Кис. – Итак, Веня стрелял через окно, в дом он даже не входил. Ты пустила его во двор через заднюю калитку, скрытую от посторонних глаз, – через нее же он ушел.

– Очень интересно! А как же этот человек в черном, который перемахнул через забор?

– А вот и еще один прокол, Майя. Я тебе ни слова не говорил о «ниндзя», ты не могла об этом знать, потому что свидетельские показания соседа были взяты уже после твоего побега из дома. И известно тебе о «ниндзя» только по одной причине: потому, что ты сама выступила в этой роли.

– Я? Ты с ума сошел! Зачем?

– Как зачем? Затем, чтобы сосед увидел! Ты наверняка знала, что в эти часы он всегда торчит в своем саду… Таким образом ты создала очередной ложный ход: на Веню не подумаешь, ведь он хромой… На тебя не подумаешь: ты стреляешь плоховато. Но прыгаешь ты отлично, я в этом сам убедился, когда мы с тобой скакали с сосны на крышу сарая и с крыши сарая – во двор. Что скажешь?

– А ничего не скажу!

– Вот тебе и следующий прокол: вполне могла бы ответить, что о «черном человеке» тебе Веня рассказал – ведь он контролировал мою переписку и мог получить информацию о «ниндзя» из нее! Но ты не сообразила. Потому что ты слишком хорошо знаешь, кто им был.

– Плевать. Все равно я тебя убью. И мои проколы исчезнут вместе с тобой. Продолжай, пока жив!

– Что-то ты не слишком любезна… Ну да ладно, я тебя прощаю, в такой ситуации не до любезностей.

Майя только хмыкнула в ответ.

– Ты ждала возвращения Марка за паспортом, уже одетая в черный костюм, чтобы потом время не терять. Веня тоже был наготове, за окошком. Костюм унес наверняка он, – продолжал Кис, – иначе бы его нашли в твоем доме, там ведь был обыск, и ты это предвидела. Веня его где-то выбросил или спрятал. Но и не здесь, не у себя дома, поскольку его бы здесь тоже нашли… Предусмотрительно, ничего не скажешь.

Далее, Веня, застрелив Марка, бросил пистолет на ковер. В программе было твое появление внизу с последующей сценой ужаса при виде убитого мужа. Что ты и осуществила с блеском. Твой крик привлек охрану, и она стала свидетелем того, как ты подобрала пистолет «макаров» с глушителем, мафиозное оружие, крупное и увесистое, – кому же придет в голову, что стрелять могла ты, столь хрупкое создание? Ужас по плану сменился растерянностью и отчаянием, и вот ты уже бежишь в панике мимо телохранителей, унося с собой – исключительно из-за паники! – пистолет, из которого был застрелен Марк. Но пистолет ты прихватила не случайно и вовсе не из-за паники: тебе предстояло брать меня в заложники… Да, на телевидении ты воспользовалась муляжом, но ты не могла предугадать, как я поведу себя дальше. А с муляжом далеко не уедешь, из него не извлечешь даже предупредительный выстрел. Тебе требовалось настоящее оружие. И лучше всего то самое, которое ты прихватила «нечаянно», из-за паники. Ты хорошая актриса, Майя. По мнению Александры, хорошая журналистка из тебя вряд ли получится – а вот актриса, думаю, получилась бы…

– Знаешь, куда иди со своей Александрой?! – Майя вскочила и приблизилась к кровати. – Жаль, что ее здесь нет, а то бы я ее за компанию пристрелила. И вы бы радостно отправились на тот свет сладкой парочкой!

– Фи, какая невоспитанная девушка! Тебе не идет хамство, милая. Лучше оставайся верна образу хрупкой и трогательной беззащитности…

– Что-то слишком много остришь. На твоем месте я была бы посдержанней.

– Так мне же терять нечего, Майечка… Потом ты едешь в Москву и появляешься в баре ровно в тот момент, когда начинается передача «Автопортреты». Там ты успешно разыгрываешь следующую сцену, на этот раз перед барменом, под названием «мне только сейчас пришло это в голову». Речь идет, разумеется, о предстоящем вторжении в эфир. Бармен показал, что уже видел тебя в своем баре: ты девушка броская, он запомнил. И почему он тебя раньше видел? Потому что ты заранее искала бар с телевизором. И не случайно, совсем нет, ты оставила свою машину во дворе жилого дома: знала, что твоему дорогому «Смарту» придется ночевать в одиночестве, и уж лучше это делать под присмотром окон местных жителей. На твоем месте я бы и чехольчик – какой-нибудь старый, замусоленный чехольчик – на машину надел… А? По твоим глазам вижу, что не ошибся. Кроме того, припаркуй ты машину возле телевидения – она тут же попала бы в руки милиции, что тебе совсем не улыбалось… Мне ты объяснила, что на стоянке возле телецентра свободных мест нет. Что ж, логично. Нелогично другое: в наше время и в жилых дворах свободных мест нет. Однако ты его нашла! И знаешь, каким образом? Конечно же, знаешь: ты заранее осмотрела намеченные дворы, приметив, куда можно поставить машину… Не возле Останкина, нет, – милиция эти дворы наверняка прошерстила! Где-нибудь на отшибе, может, в районе проспекта Мира… Откуда потом ты доехала до телевидения на тачке… Послушай, ты не могла бы пересесть ближе к кровати, а то я себе уже шею свернул, на тебя глядя!

– Не бойся, на доктора не разоришься – в могилке все само пройдет!

– До чего же нынешняя молодежь цинична! – вздохнул Кис. – Куда только смотрела твоя мама!

Нехорошая улыбка тронула ее губы. Она вдруг поднялась и перешла на другое место, ближе к ногам Алексея: так ему действительно было удобнее ее видеть. Майя растянулась на полу, на животе, подперла лицо руками и с ненавистью проговорила:

– В штаны мужикам, вот куда!

Кис промолчал. Неудачная вышла у него шутка. Вполне нелепо под дулом пистолета, но он и впрямь жалел ее, эту очаровательную дрянь, эту маленькую лгунью, эту воздушную щепоть ванили с призывно-сладким запахом и несъедобно-горьким вкусом…

– Не слышу продолжения! – требовательно произнесла Майя.

– Ты была прекрасно осведомлена от своей подруги Алены, – подчинился Алексей, – о том, что я буду участвовать в передаче Усачева. Ты мной интересовалась уже тогда. Что подвигнуло тебя, я точно не знаю: возможно, что в твой хитроумный план и впрямь вмешалась жажда отомстить Александре за критику твоей статьи… «Увести у нее мужика», как ты выразилась. Собственно, на телевидении ты именно это и сделала: ты увела мужика Касьяновой под дулом пистолета на глазах у миллионов телезрителей. Разумеется, помимо страшной мести надменной Александре – я правильно употребил слово, ты ведь находишь ее надменной?

– Сосулькой я ее нахожу, длинной, бесцветной и холодной!

– Спасибо, что подтвердила мои предположения. Итак, помимо мести Александре, ты заполучила себе сначала в заложники, а потом и в союзники не просто «чужого мужика», но детектива… Которому предстояло сыграть в спектакле запланированную тобой роль следователя. Получилось в результате очень удачно: столь немыслимый ход придавал всем твоим действиям оттенок спонтанности, почти безумия, снимал с тебя подозрения. Одновременно ты насолила Александре – по крайней мере, как ты считаешь…

– А что, это не так? – перебила его Майя.

– …и приобрела в моем лице твоего будущего спасителя, – продолжил Кис, не считая нужным отвечать на ее вопрос. – Мне предназначалось доказать всем, что ты жертва, а не преступница. Стопроцентный коэффициент полезного действия в одной акции – такое редко кому удается!